Эффект этой книги поразителен тем, что Лавренев вообще не скрывает от читателя, чем кончится его история. Развязка открывается уже в названии повести. К началу описанных событий героиня застрелила сорок человек; повесть называется «Сорок первый».
В отличие от знаменитого фильма Чухрая, в героях повести нет собственно ничего героического. Ключевое слово для понимания всей книги – жалость. Перед нами сходятся не белый офицер с красным стрелком – сходятся человек, смертельно уставший от гражданской войны, и ее, этой войны, порождение. Их объединяет одно – обоим некуда идти. Они жертвы обстоятельств. На фронте Марютка чувствует себя, как рыба в воде, и, в сущности, война и есть для нее жизнь – былое существование, нищее, никому не нужное, Марютка отрясла со своих ног. Теперь она уважаемый человек, ею восхищаются боевые товарищи, и, прихлопывая, как муху, очередного «беляка», она радостно ведет счет жертвам. Кроме этого, у нее ничего нет. У Говорухи-Отрока есть богатый внутренний мир да еще на Кавказе воображаемый оазис прежней жизни – безбедной, безвоенной... и уже невозможной.
А потом приключится разом много событий: вынужденное уединение на острове посреди Аральского моря, болезнь поручика и проснувшаяся в Марютке неудержимая бабья жалость (снова жалость) к этому физически слабому человеку, оставшемуся на ее попечении. Жалость, а потом любовь. И ты тоже влюбляешься в этих неприкаянных персонажей, с их цингой и исхудавшими ногами, и чудовищными стихами Марютки о Ленине, и тоской Говорухи-Отрока по мирной жизни, и трогательными «мелкими крестиками», которыми крестился испуганный поручик в лодке посреди взбесившегося моря...
И все равно, несмотря на название, несмотря на историческое окружение героев, до последнего слепо надеешься, что, пусть финал и будет ожидаемым, но он будет хотя бы гуманен. Хотя бы человечен. Хотя бы героичен, по крайней мере.
Не будет.
Будет безумная, нелепая любовь двух маленьких людей посреди большой войны и еще более безумный, нелепый – и закономерный выстрел в конце. Лавренев ненавидит войну. Война, особенно гражданская, превращает человека в машину. Поступок Марютки – это не подвиг и не преодоление себя ради высокой цели. Это реакция машины, у которой спустило триггер. И никакое позднее жуткое осознание происшедшего уже не повернет события вспять.
Конец короткой и неуместно человечной любви снайпера и... сорок первого.