У людей есть такая штука, как мироощущение. И оно у всех разное. Условно говоря, про разных людей разные режиссеры разное кино снимают. От обстановки это, кстати, не зависит. Про нищету и безнадегу можно снять как Астрахан, а можно как Звягинцев.
Про кого-то вот снимает Рязанов, потому, даже когда все плохо, то в домах светятся окна, а по соседней улице в стареньком пиджачишке ходит любовь всей жизни. И даже если улицы так и не пересекутся, все равно не так плохо, потому что, чу, где-то фоном тихо играет Петров. Или Таривердиев.
А про кого-то снимает Балабанов. Поэтому даже когда все вроде хорошо, то все равно страна катится в бездну и мы все умрем под русский рок.
Понимаете, эта разница – на уровне ощущений. Можно сколько угодно талдычить человеку из Балабанова про солнышко-блестит и травку-зеленеет, и он даже улыбнется, но где-то в глубине души никуда не денется чувство, что и солнышко, и травка – они обречены. «Птичка, сука, поет. …Воздух кончается» – как метко определила это состояние одна моя френдесса.
А депрессия, например, – это когда из условного Рязанова внезапно проваливаешься в Ларса фон Триера и живешь там по полгода. Это лечат таблетками, а за предложение быть позитивнее и находить радость в мелочах, наверное, вообще можно убить (тем более все равно же все умрут).
Иногда туда выпадают ненадолго, не клинически, но все равно приятного мало. А некоторые в фон Триере или Балабанове вообще изначально живут. В минуты хорошего настроения они вылезают, допустим, в скандинавский нуар. И им нормально, привычно. Но не надо спрашивать, почему они такие непозитивные – это же Балабанов, тут и ушатать могут.
Поэтому, кстати, люди и уходят иногда в религию. Это попытка сменить режиссера. Как и сеансы психотерапии.
Пы. Сы. Кстати. А про вас – какие режиссеры снимают? Если, конечно, не секрет. Или, может, писатели пишут, или это какой-то один фильм/книга? Или вы в принципе сами себе режиссер?
Всем привет из раннего Никиты Михалкова и пожелание, чтоб ваше кино было – или стало наконец – добрым и радостным.